Урбанист, общественный деятель и журналист Илья Варламов рассказал «7 каналу» о впечатлениях от Красноярска, решении главных проблемах города и политических амбициях. Расшифровка незначительно отредактирована и сокращена для удобства чтения.
— Илья, за последние 2 года вы по-разному высказывались о Красноярске — и лестно, и не очень. После сегодняшней прогулки с мэром что скажете? Как вам город?
— Город в самом начале пути, чтобы стать нормальным. Происходят изменения. То, что было там
По многим моментам, по которым были проблемы и много недовольства у горожан, я поговорил с главой города, и вроде бы человек говорит правильные вещи, намерен проводить хорошие реформы.
— Зачем ему была эта встреча? Чтобы услышать от профессионального человека, который в этом разбирается, какие-то полезные советы? Или, может быть, там характер рассуждений такой: «Давайте уже встретимся с этим Варламовым, он, может, после этого про нас гадости писать перестанет?»
— Во-первых, я не пишу гадости. Я стараюсь объективно критиковать, чтобы люди обращали внимание на некоторые вещи. У меня есть единый ресурс, с помощью которого можно менять отношение ко многим проблемам.
Я думаю, в первую очередь они ищут пиара какого-то: пришла новая команда с какими-то идеями, и они хотят себя как-то пропиарить, рассказать о себе в масштабах не только города, а всей страны, какие они молодцы и что будет делать.
— Набережная, понятно, стала меняться. Что, вы думаете, еще самое главное Красноярску надо сделать, чтобы стать лучше?
— У Красноярска, понятно, есть проблема экологии, которую мы с вами можем два часа обсуждать. Большие проблемы с транспортом, с точки зрения транспорта — огромные проблемы.
Сегодняшний транспорт, конечно, не выдерживает никакой критики. Хотя, с другой стороны, нет маршруток, которые есть в других городах, и это хоть какой-то плюс. До сих пор у вас в городе используются ПАЗики, что вообще недопустимо. Я главу города спросил: «Сергей Васильевич, вы, как отец четырех дочерей, пробовали зайти в ПАЗик с детской коляской? Ну просто ради эксперимента?» Он не пробовал, и понятно, что это невозможно.
Общественный транспорт неудобный, несовременный, устаревший, маршрутная сеть плохая, нет единого билетного меню. В общем, в сегодняшнем виде провоцирует автомобилизацию. Это вторая проблема — пробки и растущая автомобилизация.
С одной стороны, глава города декларирует изменение приоритетов, что пешеход в городе должен стать главным. Но, с другой стороны, если посмотреть на то, что город делает — вся городская среда вынуждает тебя сесть поскорее в машину.
Сейчас был дождь, переходы затоплены. П-образные переходы до сих пор не ликвидированы, хотя понятно, что это абсолютное зло в центре города. Есть подземные, внеуличные переходы, которые делают город просто недоступным и опасным для многих людей. И, опять же, общественный транспорт — вся среда тебя провоцирует пересесть на автомобиль.
А это большая беда для Красноярска — растущая автомобилизация. Непонятно, что делать, повсюду пробки-пробки-пробки. В то время как другие города, наоборот, пытаются стимулировать людей от личного автомобиля для регулярных поездок отказываться — Красноярск, наоборот, говорит: «Пересядь, купи быстрей машину и стань человеком».
У вас даже набережная долгое время была отдана для автомобилей — ты спускаешься на набережную, самое ценное в городе пространство около реки, и что-то там до сих пор есть. До сих пор стоят кальяны, до сих пор все запарковано в машинах.
Площадь около администрации — мы сегодня подходим, что там? Общественное пространство? Там гигантская парковка.
— А что сделать мэру в такой ситуации? Потому что давление автомобилистов — даже не какого-то организованного лобби, а общественного — очень сильное...
— Это надуманная проблема. Многие считают, что сильное автомобильное лобби — потому что когда человек сам ездит на автомобиле, он живет в своем мире, где все ездят на автомобиле, ему кажется. Если вы посмотрите статистику, то увидите что абсолютное большинство красноярцев для регулярных поездок по городу не использует личный автомобиль — я думаю, в процентном соотношении 20% ездят на автомобиле, 80% ходят пешком, ездят на общественном транспорте, другие способы используют. Это во всех городах так. Это иллюзия, что все пользуются автомобилями — конечно, не все.
Здесь надо посмотреть, что это за жители. Те, кто не может позволить автомобиль, самые социально незащищенные слои населения. Это люди до 18 лет — молодежь, студенты, дети, — это малообеспеченные люди, пенсионеры.
Самые социально незащищенные слои населения вынуждены в Красноярске страдать, и город их вынуждает страдать. Они смотрят, как красиво с музыкой проносятся классные машины по хорошим дорогам. Они идут по разбитому тротуару рядом.
Нет автомобильного лобби. Есть жители города, которым нужна справедливая комфортная городская среда. Любой человек вне зависимости от своего статуса, социального положения должен чувствовать себя в городе комфортно, безопасно. И сегодняшняя городская среда, к сожалению, не удовлетворяет этим требованиям.
— Совет какой — набраться смелости и решиться? Как мэр Парижа закрыл дорогу рядом с Сеной.
— Для начала надо прямо повесить огромный плакат в мэрии — приоритеты, которые у вас есть. Кто в городе главный? В городе это пешеход. На втором месте велосипедист, [затем] общественный транспорт, движущийся автомобиль, автомобиль припаркованный.
Что сейчас происходит? Нам нужно город привести в порядок. Что приходит первой мыслью? «Давайте сделаем хорошие дороги». То, что у тебя люди идут, ломают ноги, бабушка она не может просто выйти, перейти дорогу — мы сегодня снимали, затоплен просто тротуар, идет женщина в возрасте просто по этой грязи, падает, машины ей что-то сигналят, потому что она просто не может дорогу перейти. Зато первым делом мы, конечно, положим новый асфальт.
У вас проводятся ремонтные работы, обратите внимание на один момент — рабочие ставят знаки, делают пути объезда, как-то информируют автомобилистов. Когда проводят ремонт на тротуаре — на проспекте Мира, если не путаю, — ты идешь по грязи, у тебя нет ни одного знака, ни одного мостика, никаких ограждений. Плевать! Пешеход ведь как вода, дорогу себе найдет.
Мы даже шли с главой города — мы были вынуждены выходить на проезжую часть, рискуя просто попасть под машину, как-то нагибаться и идти по этой грязи. А если ты женщина с коляской? А если у тебя чемодан? О людях не думают.
— Вы стали известной персоной в журналистике и общественном движении на другой теме — вы фотографировали протестные акции, с этим была связана первая популярность. Сейчас, если посмотреть на сайт «Варламов.ру», тема городских пространств, урбанистики не самая главная даже. Последние ваши посты пенсионной реформе, кажется, посвящены. А вас воспринимают все общественным деятелем и урбанистом. Почему?
— Во-первых, я много об этом пишу, и, наверно, все-таки это основная тема. Не нужно разделять — архитектура и урбанистика идет всегда рядом с политикой, потому что без политики невозможны никакие изменения. Поэтому приходится освещать и протестные акции, приходится освещать и политику, и писать об урбанистике.
— У вас политические амбиции есть? С чем связано то, что вы баллотировались на выборы мэра Омска и собирались баллотироваться в мэры Москвы?
У меня политические амбиции, наверное, есть, но они пока в спящем состоянии. Пока нет открытых, конкурентных выборов, где можно было бы участвовать, и пока нету открытой конкурентной политики. Рано или поздно, когда это появится, возможно, я буду политикой заниматься.
История с Омском была давно, я много раз уже ее объяснял. Так получилось, что меня пригласили принять участие в праймериз гражданского кандидата. Я, честно говоря, не рассчитывал добиться там каких-то успехов, просто меня попросили, чтобы у них там был хороший список. Я неожиданно для себя выиграл эти праймериз, пришлось идти баллотироваться. Мы не собрали подписи, не стали их подделывать, как нам советовали, мы не стали жульничать — мы не собрали. Это были первые выборы.
После этого люди, с которыми это начинали делать, неплохо занимаются политикой в Москве. Недавние выборы в муниципальные собрания — Максиму Кацу, моему партнеру, с которым мы в Омске начинали, удалось провести, по-моему, 300 депутатов независимых. Партия «Яблоко» стала второй после «Единой России», и многие в муниципальных собраниях получили большинство. Это большая победа, такого никогда не было. Команда там сильная, она занимается этим до сих пор.
— Может быть, мэр Еремин изучал вас как своего будущего конкурента на выборах?
— У нас нет выборов мэра Красноярска, если вы помните. Я тоже вопрос задавал — потому что, если сегодня посмотреть на наши города, практически везде отсутствуют прямые выборы мэра, что, на мой взгляд, большая ошибка.
Вчера была новость, что обяжут глав регионов, городов, высших чиновников реагировать на социальные сети жителей в течении суток, все это дело мониторить, как-то с ними общаться. Это полная ерунда, потому что мэр, губернатор, чиновник, неважно — не отчитывается напрямую перед избирателями.
Когда его [мэра] не выбирают, а он имеет политически обязательства перед людьми, кто его назначил — то ему хоть общайся, хоть не общайся.
Общение с избирателем происходит на выборах. Во время выборов избиратели оценивают реформы, которые человек проводит, его программу, его политику и действия — вот где происходит общение. А когда забирают возможность влиять как-то на ситуацию, напрямую воздействовать на это, то там хоть общайся в соцсетях, хоть не общайся. Ему-то что? Он может отвечать, может не отвечать, его избирают депутаты.
— Сложно спорить. Спасибо вам большое и успехов, в том числе и на выборах, если вдруг решитесь.
