Марина, 53 года
О болезни узнала 5 лет назад. Просто заболела грудь. Потерпела, боль поутихла, пошла платно к онкологу-маммологу. Он сказал, что время работает против меня и срочно надо в онкологию.
Пришла в онкологию, мне там молодой врач-онколог говорит: «Да у вас мастопатия, чего вы волнуетесь, ничего страшного». Спрашивал будем ли пункцию делать, я сказала не знаю, вы же врач, я тоже думала, что мастопатия и никакого рака нет. Медсестра ему тогда сказала взять на всякий случай. Взял. Через три дня прихожу, а он глазки в пол: «У вас вторая стадия рака».
Меня очень очень быстро прооперировали. Прям очень быстро. Оказалось не вторая стадия, а третья уже. Честно говоря не успела опомнится. Первый шок был конечно. Переживать, что я больная некогда было. Потом у меня завелась внучка, и стало совсем некогда думать об этом.
Прошла 6 курсов химиотерапии, 24 сеанса лучевой терапии. Полтора года я ходила лысая. Меняла парики. С начальником на работе договорилась, что никто меня спрашивать об этом и напоминать не будет.Я спокойно к этому отношусь. Мне кажется, эта болезнь побеждает тех, кто впадает в уныние, начинает жалеть себя. Мне жалеть некогда было. Я для себя разобралась что это, за что это мне. Не просто так же бог даёт испытания. Я поняла за что, я поняла свою ошибку, которую сделала в этой жизни. Когда узнаешь такой диагноз, пересматриваешь очень многое: отношение к людям, к окружающим, становишься более лояльным.
На инвалидность собираешь очень большую кучу анализов и справок, приезжаешь привозишь документы, стоишь очередь… Сейчас у меня вторая группа инвалидности. Каждый раз говорят: «ПОКА мы вам оставляем вторую группу». Каждый год прохожу. Вот в этом году мне, наверное, или третью дадут или вообще снимут. Ощущаю, что они группу дают неохотно. За полтора месяца начинаю проходить всё.
А сейчас я живу полноценной жизнью, это просто называю «болячкой». Я хожу раз в пол года на обследования, и больше не думаю об этом.
Галина, 60 лет
Про опухоль узнала случайно. Мне до этого ставили фиброзно-кистозную мастопатию, поэтому я регулярно проверяла грудь. Однажды нащупала опухоль. Пошла в больницу, там мне сделали пункцию и анализ показал наличии атипичных клеток - то есть рак.
Сказали, что будут ли делать «высечку» (прим. речь идёт о мастэктомии - удалении молочной железы) будет известно после операции. Я прошла двухгодичное лечение с химиотерапией, таргетную терапию. Химиотерапия – это очень тяжело. И физически и морально: тошнота, слабость, отсутствие аппетита, депрессия…А у кого-то ещё и лучевая терапия бывает.
Как-то раз в онкологическом центре я увидела объявление с приглашением в бассейн для желающих, я позвонила по телефону, девочки-волонтёры мне всё рассказали, и я пошла. С тех пор я обрела много друзей. Друзей по несчастью, так скажем. Мы с ними очень близко общаемся.
У нас бывают поездки, мы уже ездили в Ергаки, сплавлялись по Мане, ходили бесплатно в бассейн два месяца, на йогу. Много очень мероприятий, для нас организуют культурные поездки, билеты в театр, паломнические поездки.С психологами я не общалась – я сама себе психолог.
Вот уже на протяжении семи лет я хожу проверятся. Сейчас уже не принимаю никакие лекарства, стараюсь вести здоровый образ жизни. Не всегда получается, но надо стараться. Если так случилось, значит, так должно было случится. Надо подумать почему так случилось, сделать выводы и изменить что-то в своей жизни. Все люди, которые через это прошли поменялись.
Инвалидности у меня нет. Потому что обнаружили на первой стадии. Раньше, еще в 2010 давали с первой стадией. А в 2012, когда меня оперировали – уже нет. Сейчас не дают даже со второй стадией (2А, 2Б).
Ольга, 45 лет
В 2016 году поставили диагноз, мне было 43 года. Я знала, что у меня в груди шишечка. Она была безболезненная, и до этого я много лет состояла на учёте в онкодиспансере.
У меня позади было двое родов на тот момент, и я думала, что это мастопатия. А в один день я посмотрела на грудь, в ней появилась вмятинка. Я сама врач, так что я поняла, что это онкология, но всё равно тешила себя надеждой, что обойдётся.Тут же собралась и поехала в платную клинику на УЗИ и маммографию, на приём к онкологу. Он сказал, что 95% - это рак. Я тут же запалкала.
А он меня успокоил тем, что рак полочной железы – самый изученный рак в мире. И ещё тем, что сейчас мы быстро сделаем биопсию, а потом на операцию и пойдёт лечение. А еще он сказал: «Не переживайте, я сам недавно перенёс то же самое».
Плакала я все равно после этого дня два-три. Потом бешеными темпами начала собираться. Быстро прошла обследования и 20 сентября меня прооперировали.
Все конечно жалели, когда узнали об этом. Мне очень помогла психолог в поликлинике. После неё я стала намного воодушевлённей, намного радостней, чем даже до болезни.
За эти два года всё переменилось в моей жизни. Была «высечка» на молочной железе. Потом лучевая терапия. Зарядка после мастектомии – чтобы руку разработать. Самое сложное было – это выйти на работу после четырёхмесячного больничного. Я стоматолог. У меня рука ещё тряслась., не было уверенности. Спасло то, что одна пациентка меня добивалась. И я вышла сначала на час к ней, чтобы вылечить зуб. Было тяжело, но руки всё вспомнили, и я вернулась на работу.
Галина, 53 года
В 2015 году я сама сначала обнаружила у себя образование. Врач сначала сказала, что это ерунда и назначила мне гормональное лечение. Я десять дней пролечилась – в результате опухоль увеличилась в два раза. Тогда я быстро побежала на Смоленскую.
Когда мне первый раз делали пункцию, она показала отрицательный результат. Но врачи решили, что новообразование всё равно надо убрать. Доктор сказала: «Если положительный результат – убираем всё, если отрицательный – идёте и радуетесь жизни дальше». И ты сидишь после операции и ждёшь результатов. Второй анализ уже показал - это рак. Тогда меня быстро положили на стационар и ещё раз прооперировали.
Стадию определили – 2А. Скорее всего из-за гормонов ситуация ухудшилась. Может, так бы первая стадия была.
У меня сейчас гормональное лечение – ни «химии», ни «лучей» у меня не было. В течение пяти лет я пью таблетки, ставлю уколы, чтобы яичники «отключить». Самое сложное для меня – это принятие диагноза. Сложно принять себя «обрезанную».
Семье я сразу рассказала, но они, кажется, сначала не поняли. У меня два сына и муж. Они осознали всё только, когда я вернулась после операции, вот такая.
У меня есть инвалидность, дали, правда, со второго раза так как у меня работа была физическая. Я машинист башенного крана – мне работать нельзя по профессии, а другого я ничего не умею - 30 лет отработала.
Когда первый раз отправляла документы на комиссию, они мне не дали инвалидность. Мне полгода оставалось до пенсии. Я спрашиваю: «Как я должна жить?». С работы меня сразу же выгнали. Просто сказали, что другой работы для меня нет (мне запрещена нагрузка на руку) и инвалиды им не нужны.
Я сейчас сама занимаюсь волонтёрством, у нас целая «гвардия» женщин, с таким опытом. Хожу в онкоцентр, как равный консультант: разговариваю с женщинами, поддерживаю, раздаю бельё послеоперационное…
Фото:flickr.com, pixabay.com
