– Уже девять месяцев прошло с тех пор, как вы вернулись в Красноярский край, теперь в качестве его руководителя.
– Вернулся домой.
– Когда вы пришли, вступили в должность, вы заявили, что теперь власть в Красноярском крае будет работать по-новому. Что значит работать по-новому в вашем понимании?
– Там есть продолжение этой фразы: по-новому, для людей. Красноярский край – очень большой, экономически сильный регион, и его развитие традиционно определяли крупные проекты. Чем будет жить Красноярский край? За счет чего будет наполняться бюджет Красноярского края, реализовываться различные программы? Это, конечно, очень важная часть работы – крупные масштабные проекты. Но очень важно за этими масштабными экономическими проектами видеть интересы простых жителей Красноярского края.
Я проехал много городов, районов, побывал в тех местах, где в прошлом этапе работы в Красноярске еще не был ни разу. И понимаю, что людей-то интересуют очень простые, как правило, бытовые вопросы, те, с которыми человек в жизни сталкивается повседневно. Состояние дел в подъезде, во дворе, на ближайшей улице, почищен ли зимой снег, покошена ли летом трава на газонах и так далее. Как работает управляющая компания, что с ценами в магазине и на заправке? И люди не думают в повседневной жизни о крупных проектах. Это правильный в целом уклад жизни. Поэтому нам нужно в работе краевой власти и муниципальных органов управления видеть интересы людей и совмещать работу в кабинетах над прорабатываем крупных проектов и работу с жителями, чтобы насущные проблемы тоже были в поле нашего зрения. И это можно совмещать. Здесь нет никакого противоречия. Важно уделять время и внимание и одной стороне дела, и, безусловно, другой. Поэтому и социальные сети, которые сегодня позволяют выстраивать диалог, где люди пишут напрямую...
– Хочу заметить, что ни один губернатор Красноярского края до вас так профессионально не вел социальные сети. Я тоже на вас подписана во ВКонтакте. У вас только в Telegram больше 57 тысяч подписчиков. Вот эти «прямые линии», общение с людьми, когда любой человек может зайти и написать вам о какой-то проблеме. Вы сами читаете обращения людей, или у вас есть какой-то специальный штаб?
– И я сам читаю обращения, и, безусловно, есть специально обученные люди, которые администрирует эту переписку, которые видят запросы, передают их сразу тем, в чьей компетенции эти вопросы находятся, будь то органы местного самоуправления или же наши краевые организации.
Когда я встречаюсь с главами городов районов, обязательно в повестке этой встречи ключевые вопросы, которые поступили с этой территории, и реакция местных органов самоуправления на устранение этих причин, этих проблем.
– Кстати, это и помогает держать чиновников в тонусе. Я обратила внимание на то, что очень много вопросов локальных, есть проблемы, которые должна решать местная власть, а люди пишут губернатору. То есть получается, что на местах они не могут найти ответы и решение своих проблем.
– Здесь надо спокойно к этому относиться. Это хорошо, что пишут. Если люди пишут, значит, они доверяют этому каналу информации. Ведь это канал для общения жителей Красноярского края со всеми органами власти и управления в Красноярском крае. Вот вы говорите, что подписаны на мой канал – и главы муниципальных образований подписаны, и краевые министры, и руководители наших организаций, учреждений. Все подписаны на канал для того, чтобы каждый мог свой вопрос быстро увидеть и на него отреагировать.
– Для людей это, конечно, очень важно – видеть, что их проблемы доходят, и они решаются.
– И люди понимают, что могут написать, и точно будет ответ. Вопрос второй – качество ответа, его содержание. Конечно, оно должно быть удовлетворительно.
Здесь важно понимать, что не все вопросы могут найти быстрое решение. По многим требуется менять законодательство, искать сложные решения, и это требует много времени.
А человек иногда предполагает, что я сегодня написал – завтра мне ответили. Много вопросов, которые именно так и могут решаться, и они должны именно так решаться, всё, что в повестке повседневной работы органов местного самоуправления, органов власти, должно решаться именно так. Но есть глобальные серьезные вопросы, где требуется большая организация работы. Мне часто пишут, что с метро? Крупнейший сложнейший инфраструктурный проект.
– Да, вы предваряет мой следующий вопрос.
– Я просто вижу комментарии и то, что волнует людей. И меня это волнует не меньше! И я понимаю, что вопросу о красноярском метро лет больше, чем мне. И первые инициативы по его строительству в Красноярске были еще в Советском Союзе.
– Есть даже такая шутка, что не приживается метро на красноярской земле.
– Вы знаете, я уверен, что приживется. Единственно, что мы сегодня строим не совсем метро, это совершенно новый объект. Новый проект. Сегодня три города в стране: Красноярск, Нижний Новгород и Челябинск, – где такие проекты реализуются. Это подземно-наземный вид транспорта, который проще, чем метро. Он не такого глубокого залегания, не такой сложный с точки зрения технических решений. Не то что несложный… Эти решения сложные, потому что они новые.
Кстати, я вижу кадры на экране – как раз наш стартовый котлован на Шахтеров. Сегодня мы значительно продвинулись. У нас закончилась дискуссия на предмет того, как пройдет трасса, вовлекать существующий тоннель или этого не делать.
– Ну, это была ваша идея.
– Мне было очень странно. Я как-то приехал, говорю: «А было же что-то сделано...» Мне говорят: «Ну да, в принципе, было сделано». Мне показали тоннель, как он выглядел, я говорю: «А что в проекте?» И говорят: «Его в проекте нет». Я говорю: «Как?..»
– Вообще, конечно, странная ситуация. Огромные деньги…
– Абсолютно верно! Проделана большая работа. Почти 2,5 километра подземной выработки, соответствующим образом уже все обустроено. Как можно это игнорировать? С этим мы провели большую работу. Мне пришлось несколько раз в Москве этот вопрос обсуждать, но сейчас все решения приняты. Эта выработка будет задействована при создании красноярского метро.
– Это безопасно?
– Тоннель много лет был не просто сделан и забыт, он поддерживался. Его жизнедеятельность обеспечивалась в рамках городского муниципального контракта. Привлекалась специализированная организация, которая содержала эту выработку в надлежащем состоянии.
Но, тем не менее, прежде чем метро будет введено в эксплуатацию, конечно, будут проведены все процедуры проверки, в том числе безопасность. Это ключевой, важнейший инфраструктурный объект. И в этом смысле мы, конечно, будем двигаться вперед, не все легко и не все быстро. Но здесь мы не остановимся. И что сейчас принципиально отличает нас от предыдущих временных периодов – деньги выделены, деньги из федерального бюджета предусмотрены для Красноярского края, и до 2026 года первый этап нашего метротрамвая (мы так его между собой называем) должен быть реализован.
Здесь принципиально важно, что 2026 год – это первый этап. Это означает, что мы далее будем продолжать. И мы сейчас уже обсуждаем дальнейшие перспективы развития станций. В метро, как и в любом виде транспорта, всё очень арифметически счётно. Есть пассажиропоток – значит, есть обоснования, можно строить очередной ветку и создавать очередную станцию. Если микрорайон развивается и в нем есть соответствующее количество жителей, то мы по определенноё формуле просчитываем, что здесь будет спрос на эту линию трамвая, метро, и ее можно создавать.
– Когда говорят о метро, вопрос всегда идет в связке с экологией в Красноярске. Вы вернулись из столицы – что для вас означает режим неблагоприятных метеоусловий? Или, как мы говорим, «черное небо». Привыкли уже к такому явлению в Красноярске?
– Вы знаете, я родился в Красноярске, 33 года здесь прожил и вот эту черную шапку над городом не наблюдал. Я видел парящий Енисей, это было нормально несколько раз в год. Был восточный ветер, и на Красноярск задували выбросы КрАЗа. Иногда мы по запаху завод медпрепаратов чувствовали.
– На каком заводе выбросы.
– Совершенно верно. Я какое-то время жил в Студенческом городке. Девятый этаж, на горе дом стоит, и я утром просыпался, видел весь город.
– Я в Зеленой Роще, поэтому...
– Вы это чувствовали еще ближе. Я с утра видел, какие трубы дымят, какие заводы работают. Я как раз работал министром финансов, понимал, бюджет будет наполняться или не будет наполняться. Но такой черной шапки над городом я не видел. Поэтому что-то поменялось... Возможно, какие-то глобальные климатические изменения. Возможно, что-то изменилось с «розой ветров». Я попросил и ученых нашего университета, и Красноярского научного центра, и экологических активистов, общественников собраться вместе и разобраться в этом вопросе. Дать научное заключение, что же изменилось? Казалось бы, заводов в Красноярске уже намного меньше работает, сократилось количество труб промышленных предприятий, а эффект висящей над городом шапки мы теперь наблюдаем. Я первый раз это увидел 7 мая: поднимался на Торгашинский хребет, и сверху мне ребята говорят: «Вот посмотрите». Солнечный день, казалось бы, и видно...
– Чем мы дышим.
– …видно, что вот оно, висит шапка над городом.
– Какие-то сроки обозначили, когда произойдет эта встреча?
– Несколько рабочих встреч уже было. Мы должны до конца января получить экспертное мнение. Пока я слышу разные точки зрения. Почему я просил всех собраться в едином совете, специально создал экологический совет при губернаторе? Чтобы все общественники, эксперты, не только красноярские, кстати, но и московские подключились с удовольствием, помогли нам разобраться в этом вопросе.
– Конечно, экспертное мнение здесь будет иметь решающее значение.
– Принципиальное. Должно быть научное заключение. Понимаете, мы можем сейчас принять какое-то решение, вложить большие ресурсы, потратить время, и ничего не изменится.
– Чтобы это не было популистским явлением, которое ничего не изменит.
– Конечно, такого быть не должно. Поэтому мы должны определиться. Вклад промышленности, вклад автомобильного транспорта, вклад частного сектора. Мы знаем, в Красноярске очень много жилых домов, которые сегодня отапливаются индивидуально, печное отопление фактически. И нужно проанализировать все это и определиться, с чего мы должны точно начать. У нас есть сегодня набор решений по трубам промышленных предприятий, и для этого есть национальный проект «Экология», проект «Чистый воздух», где предприятия взяли на себя обязательства сократить выбросы на 20%.
И эти обязательства они сегодня в целом выполняют по плану. Половина уже пути пройдена. Также у нас есть задача поменять котлы в частном секторе, чтобы это были более экологически современные виды топлива и более современные приборы отопления. И на это деньги есть: и федеральные, и краевые. Другое дело, что пока небольшие успехи у края по фактическому переводу этих домов на другие формы отопления.
Здесь нужно работать с жителями, разъяснять, показывать определенные преимущества и так далее. И здесь большая работа как раз органов самоуправления.
– Ну что же, будем ждать тогда заключения экспертного совета и уже дальнейшей информации о ваших действиях. Михаил Михайлович, еще такой вопрос. Новый год в России ознаменовался каким-то небывалым количеством коммунальных аварий. Это Московская, Ленинградская области, центральная часть России. В Красноярске, слава богу, таких глобальных коммунальных аварий не было, но понятно, что сети изношены еще с советских времен. Какова ситуация с жилищно-коммунальным комплексом в Красноярском крае, учитывая нашу протяженность и экстремальные условия?
– Ситуация очень напряженная. Понятно, что край очень большой, тут большое количество и сетей тепловых, и сетей электрических. И, конечно, техническое состояние требует постоянного пристального внимания. В Красноярске уже не первый год реализуется большой проект по глобальной замене всех магистральных тепловых сетей. И красноярцы это видят, что идет ремонт теплотрасс. И здесь более-менее ситуация управляема.
Но у нас по территориям более 150 ресурсоснабжающих организаций. Многие из них достаточно мелкие, и собственный ресурс для модернизации систем достаточно сложно найти. Поэтому сейчас мы приступили к подготовке новой краевой программы по модернизации жилищно-коммунального хозяйства. С 2025 года в федеральном бюджете предусмотрены существенные средства для поддержки таких региональных программ. Поэтому наша задача – оперативно в первой половине года такую программу подготовить и представить ее на согласование в федеральное министерство.
Одна программа будет касаться тепловых труб. Вторая программа – электросетевого комплекса. В январе у нас был заместитель председателя правительства, наш земляк, Александр Валентинович Новак. Я ему докладывал о состоянии дел как раз с учетом тех отключений, которые у нас были в декабре, когда сначала дул ветер, потом первый этап очень сильных морозов. И мы, конечно, видели, что не выдерживают сети на местах.
Поэтому будем готовить две такие программы, представлять их на федеральный уровень. И, с одной стороны, искать решение внутри края, а с другой стороны, конечно, добиваться поддержки федерального бюджета, потому что такой масштабный энергетический комплекс, как в Красноярском крае, в самом центре страны, в наших сибирских суровых условиях, конечно, не может остаться без поддержки федерального бюджета.
– Ну да, тем более, недавно на встрече с главами муниципалитетов президент страны большое внимание отвел Красноярску. Честно говоря, приятно, когда президент страны из всех городов выделяет наш, напоминает, что это географический центр России. Речь шла о переезде в Красноярск крупных офисов, и президент сказал, что он прямо заставляет людей покидать Москву, приезжать сюда. У вас уже есть какая-то информация, как все эти люди покидают столичный регион, переезжают в Красноярск?
– Знаете, мне проще, я домой возвращаюсь. А человек, который никогда не жил, не связан с Красноярском, конечно, ему сложно такое решение принять. И я понимаю все сложности, имеющиеся в центральных офисах тех компаний, о которых говорил президент. Каждый человек должен принять решение. У каждого семья. И переехать, работать и жить в Сибири – у многих стереотип срабатывает, что ни в коем случае. Поэтому здесь нужно работать, и мы сегодня в контакте с руководителями этих компаний.
Причем я настаиваю, чтобы первые подразделения формировались красноярцами. А вопрос переезда москвичей может затянуться на какое-то время.
– Трудовые резервы местные здесь все-таки.
– Вы знаете, у нас есть специалисты, которые в этом здорово разбираются. Все-таки не просто так было принято решение, что целесообразно офис «РусГидро» перевести именно в Красноярск, потому что гидростанции основные здесь, в Москве нет ГЭС, поэтому и офис управления должен находиться рядом с производственными объектами. Это был ключевой посыл президента. Поэтому Владимир Владимирович говорит, что настаивает на переезде компаний.
Красноярск – это самый центр страны. Географический центр страны. Это город с совершенно уникальной природой. Находясь и в центре страны, и в центре континента, он дает практически неограниченные экономические возможности для реализации самых амбициозных масштабных проектов.
Компания «Аэрофлот» выбрала красноярский аэропорт вторым хабом после «Шереметьево» и здесь создает полноценный региональный центр. Шестнадцать самолетов должны быть приписаны именно к аэропорту «Красноярск», чтобы уже отсюда совершать полеты в различных направлениях. Прямые перелеты, как правило. Не через Москву будем летать, а из Красноярска.
Нам уже сейчас нужно думать о перспективах следующего этапа развития аэропорта. Я об этом тоже докладывал президенту на встрече. Нам нужно принимать определенное решение. Инвесторы готовы развивать инфраструктуру аэропорта. Уже есть проекты, планы по расширению и взлетно-посадочной полосы, и перронов, и терминалов.
– Через четыре года Красноярску исполнится 400 лет. Событие большое, глобальное. Наверняка же какие-то изменения в городе будут связаны с этой датой. И кто будет заниматься на федеральном уровне представлением Красноярска по такому случаю?
– Ключевое для нас событие. Юбилей города Красноярска на сегодняшний день – это уже событие федерального масштаба. Почему я так говорю? Есть указ президента о подготовке и праздновании 400-летия города Красноярска. На уровне правительства сформирован организационный комитет. Его возглавил Александр Валентинович Новак – тоже красноярец, который не понаслышке знает и все преимущества Красноярска, и все наши особенности, на которые нужно в первую очередь обратить внимание.
Есть рабочие площадки, где мы обсуждаем подходы. Сейчас эта информация обобщается, мы её в таком кластерном варианте рассматриваем: с одной стороны, по районам города Красноярска, а с другой – содержательно. Желательно, чтобы в каждом районе было где работать, отдыхать, учиться, лечиться.
– Чтобы все было для людей.
– Абсолютно верно. Это тот самый подход – вот именно для людей. Красноярск – это город будущего, город для людей.
– Вы сказали, что сейчас площадки проводятся по поводу изменений Красноярска к юбилею. Назовите то, что хотели бы изменить или претворить в жизнь именно вы?
– В Красноярске?
– Да.
– Вы знаете, город для меня родной, город для меня любимый, всегда был, есть и останется навсегда. Я, конечно, хочу, чтобы город был очень современный, чистый, чтобы здесь был необходимый уровень развития цифровых технологий, чтобы он управлялся на самом современном уровне, чтобы мы вот этих проблем со снегом, вовремя не убранным, не знали.
– Кстати, я не помню такого года за последнее 10-летие, чтобы снег, который прошел в начале декабря, и не самый такой большой снегопад в Сибири, до конца января убирался.
– Я разбирался с этим вопросом.
– Что вам-то ответили?
– Для меня была странная в целом ситуация. Ответили не сразу, точнее ответить пытались сразу, но, к сожалению, не всю информацию сразу сообщили. Меня можно только один раз обмануть, второй раз я такого не допускаю. Когда я приехал на предприятие, специально спросил, нужно ли чем-то помочь, хватает ли техники? «Да, все в порядке, мы все сделаем». И неделю ничего не происходит. Вторая неделя, и опять ничего не меняется. Я вынужден был уже главе города сформулировать задачу: вы, если не можете принять управленческое решение, принимайте кадровое, но так нельзя.
– Ну, вот был уволен руководитель предприятия...
– Пришлось принять это решение. Хотя, конечно, здесь очень много работы. Я хочу сказать, что и в Москве ведь не все идеально, и там после снегопада город несколько дней стоит в пробках. Но отличие в том, что в столице постоянно идет уборка снега, и часть пробок связана с тем, что работает коммунальная техника, чистит этот выпавший снег.
– Ну, кстати, приходилось слышать, что в этом году в Красноярске дороги убирают так, как в Новосибирске, красноярцы возмущались, что такого ужаса мы не давно видели.
– Я не помню, чтобы в Новосибирске дороги были когда-то в очень хорошем состоянии.
– Ну, вот к тому и говорят, что сейчас у нас, как в Новосибирске.
– Поэтому, конечно, нужно работать, и это прямая задача города Красноярска. Прямая. Есть для этого все необходимые ресурсы. Городские предприятия для этого сформированы. Система управления должна быть на это рассчитана. Надо правильно ставить задачи и своевременно готовиться к этому. Если нужна какая-то помощь края в обновлении техники, мы всегда поддержим такие предложения, всегда найдем необходимые решения.
– Михаил Михайлович, не могу не задать такой вопрос. Вы относитесь к поколению молодых амбициозных руководителей, так называемой новой волне губернаторов. Есть даже такой термин, когда ваше поколение руководителей называют технократами. Как вы к этому термину относитесь? Мне кажется, что вы все-таки не классический технократ, потому что у вас есть такое душевное общение с жителями края. Вы доступный, не совсем уж такой технократ. Это мое впечатление.
– Спасибо. Совпадает у нас с вами отношение к этому термину. Я по-разному интерпретации технократизма для себя ощущаю. Первое: казалось бы, что такое технократичность? Это часть какой-то математики: все должно быть четко структурировано.
– Без эмоций, нацеленность на результат…
– Совершенно верно. Это одна сторона. Четко сформулирована проблема, определенный результат, который мы хотим добиться, решая эту проблему, и подобранные инструменты, которыми мы сможем этот результат обеспечить. И постоянно, по мере приближения, мы анализируем, правильно ли все сделано, приближаемся ли к решению вопроса или отдаляемся от него. Это как бы первая часть, такая математическая. Но вторая… Вы правы, звучит как-то этот термин неодушевленно... И, конечно, вот эта часть не может быть принята.
– Вы вообще жесткий руководитель?
– Да по-разному бывает.
– То есть можете кулаком по столу?
– Могу. Бывает и такое. Иногда только так и можно. Не все вопросы можно кулаком по столу решить, конечно же. Но какие-то вопросы явно требуют. Просто собрались и сделали. Поэтому нельзя лишь механистические движения совершать. Здесь нельзя без души работать. Поэтому технократы – это хорошо, но эмоции должны быть.
– Оставаться человеком стоит.
– В первую очередь. Я когда с коллегами дискутирую на какие-то сложные, казалось бы, темы, я говорю: вы представьте, что вы это решение должны найти для себя или для своей мамы, для своих родственников. Ну, представьте, что проблема, которую мы решаем, она касается лично вас. Включитесь, включите эмоции. Другая мотивация.
– Ну да, конечно, уже совсем по-другому и человек относится, если он связывает свою судьбу, судьбу своих близких с Красноярским краем. Вы, кстати, не до конца сформировали команду, еще остаются в качестве и.о. министры здравоохранения и строительства. Какая-то кадровая проблема?
– Команда в значительной мере сформирована. Правительство сегодня работает. Последние решения мы принимаем, и буквально в ближайшее время… Просто есть определенный этап согласования, в том числе с федеральными министерствами, и это требует специальной подготовки, определенного времени. Но уже сейчас министерства, и министры, и члены правительства края практически сформировали план работы на 2024 год. Не просто в режиме чем мы будем заниматься, а чего мы хотим добиться. Мы этому посвятили новогодние праздники, встречались несколько раз с коллегами. С каждым!
– Вы лишили новогодних каникул чиновников!
– Вы знаете, восемь дней для чиновника отдыхать – это очень сложно. Поэтому я спокойно дал возможность, и мы, честно говоря, договорились в конце декабря, пользуясь тем, что текущей рутины нет, телефоны не звонят, в командировки не вызывают, ВКС не проводят, что мы сможем сконцентрироваться командой и обсудить наши планы. При этом мы это сделали не первого, не второго – ближе уже к завершению каникул, 6-8-го числа. И проговорили очень полезно. И результаты этой работы все оценили, что это нужное и правильное было мероприятие. Правительство работает в целом. Но здесь нужно понимать, что каждый раз на государственной службе, каждый день нужно доказывать свою готовность работать в интересах людей.
– То есть пока фамилии не назовете?
– Нет, пока не буду называть. Всему свое время. Но даже те, кто сегодня уже имеет полномочия, должны их постоянно выполнять, доказывая свой профессионализм. И не просто готовность, а возможность, желание работать по-новому, для людей.
– У вас какое-то небывалое количество встреч. В день может быть 13 мероприятий и больше. А как вы живете в таком режиме? Во сколько вы вообще встаете, и как ваш день? Как семья реагирует на то, что теперь, наверное, папу-то они редко видят.
– Ну, к сожалению, семья привыкла к тому, что если папа на работе, то видят папу редко. Уже и младшие сыновья понимают: «Пап, ты сегодня на работу?» – «Да, сегодня на работу». В субботу просыпаются: «Ты сегодня на работу не пойдешь?» – «Ну, сегодня немножко схожу, до обеда только схожу и скоро приду. А завтра воскресенье, завтра не пойду». Встаю пораньше, ложусь попозже. Это 6:30-6:40 подъем, чтобы еще было утром время подготовиться к планам на день, зайти в спортзал и уже с девяти во всеоружии приступить к каким-то рабочим встречам, совещаниям. Хотя часть встреч может быть и раньше.
– Вы богатый папа, у вас четверо детей. Вы всегда мечтали о многодетной семье?
– Четверо детей – это у меня из детства.
– Редкая установка для молодого человека.
– Да, мне тут даже кто-то вспоминал: «Ты даже на свадьбе говорил про четверых!» Так я не мог не сказать про четверых. Я сразу увидел такой образ, что должно быть четверо детей. И вот так сегодня все сложилось.
– А что для вас значит дружба? Есть ли в Красноярске люди, о которых вы можете сказать: да, это мой друг.
– Да, есть. И как раз красноярские они и есть. Это люди, с которыми я рос, учился на разных этапах. Люди, с которыми я не прекращал общение, пока жил в Москве.
– То есть когда вы уехали в Москву, вы для них оставались таким же другом, и можно было общаться?
– Мы постоянно общались. Когда они приезжали в Москву, старались найти время, чтобы встретиться, увидеться. Когда я приезжал в Красноярск – хоть один-два дня здесь –обязательно было увидеться. Обязательно посидеть за столом, поговорить. Может быть, сходить в поход, если было лето, отпуск, чуть больше дней, чем один. Если это были зимние каникулы, тоже обязательно вместе выехать куда-то за город и провести время.
Мы устраивали для детей поиски Деда Мороза, когда кто-то из взрослых наряжался в костюмы. Здесь по лесам мы для детей устраивали такой, как сегодня модно говорить, квест. Дети искали Деда Мороза с мешком подарков, а потом эти подарки, конечно, детям выдавал. Это все часть жизни, и без таких людей рядом невозможно жить. Без дружбы невозможно жить.
Меня в свое время учили, что у человека должно быть минимум три точки опоры в жизни: семья, работа и как раз друзья, любимое занятие, хобби. Если что-то одно начинает проседать, то жизнь становится неполноценной. Табуретка на двух ножках очень плохо стоит.
– Тема, которую не могу не затронуть. Я понимаю, что вас нужно уже отпускать, но, тем не менее: специальная военная операция, в край возвращаются участники операции, после ее завершения таких мужчин будет еще больше. Насколько край готов предоставить психологическую медицинскую помощь этим людям? Потому что, конечно, она требуется.
– Это наша святая обязанность. Мы сегодня заботимся о близких, о семьях. В крае принято уже более 30 различных мер социальной поддержки, и мы постоянно совершенствуем этот механизм. У меня в любой поездке обязательно встреча с семьями военнослужащих. В любой территории. Обязательно. Насущная проблема, чем нужно помочь. Зима в Сибири на селе – особенно. Какая-то помощь нужна, грубая мужская сила элементарно. Устройство детей в школы, оказание медицинской помощи и так далее. И это все в повестке постоянно должно быть.
Для ребят, которые возвращаются, у нас создан фонд «Защитники Отечества», который является таким… Как МФЦ. Мы привыкли по разным житейским ситуациям приходить в МФЦ и там находить решение многих вопросов. Фонд работает по этому принципу одного окна. Ветеран приходит в центр, и там уже в ручном режиме с каждым ведется работа по решению всех медицинских, бытовых, социальных задач. Важнейшая задача – это возвращение ребят к мирной жизни.
В конце прошлого года я был на открытии и закрытии спортивных соревнований «Кубок защитников Отечества», где более 100 человек – участники специальной военной операции, уже вернувшиеся домой, и ветераны боевых действий предыдущих военных кампаний – в спортивных состязаниях показывали как раз пример стойкости, пример командного сплоченного духа и добивались очень серьезных спортивных результатов невзирая на какие-то особенности состояния здоровья. И уже на награждении было эмоционально очень сильное впечатление – восторг у серьезных мужиков, прошедших и видавших виды, где-то даже юношеская радость, когда получает медаль, награду, когда вся команда поддерживает.
У нас были команды муниципальных образований, тут же флаги городов, районов, встает тут же поддержка и так далее. Это очень важно, чтобы этот дух и дальше транслировался. Этого не хватает.
При этом мы должны сегодня найти все необходимые решения, чтобы трудоустроить вернувшихся ребят. Часть наших предприятий, работодателей в прошлом году уже принимала решение, когда красноярцы готовы были заключать контракт с Министерством обороны и уходить в зону специальной военной операции, то первое – сохранялось рабочее место. Гарантия сохранения рабочего места. Предприятие еще и небольшие выплаты делало семье военнослужащего, который оставался работником, с тем, чтобы по возвращению домой это рабочее место гарантированно ждало нашего ветерана, и он мог вернуться в свою повседневную трудовую деятельность.
– Я думаю, для многих очень важно было услышать от вас сейчас эту информацию. Михаил Михайлович, у нас на седьмом канале есть проект «Место силы». У вас в Красноярске есть какое-то место, которое вы для себя можете определить, что это мое место силы?
– Ну, во-первых, весь Красноярск для меня всегда был и остается местом силы. Я приезжал из Москвы хоть на денек-другой походить по родной земле, напитаться этой сибирской энергией, чтобы потом можно было еще несколько месяцев в Москве спокойно работать. График-то там был не легче, чем в Красноярске, даже, может быть, и посложнее иногда. Если говорить о конкретных местах, то, конечно, это наш Енисей.
– Есть какое-то секретное место, куда Михаил Котюков приходит, напитывается силой, энергией?
– Я родился в Покровке недалеко от часовни Параскевы Пятницы. Это, конечно, особое место. В апреле, когда я вернулся, это было в четверг, в субботу я уже сел в машину за руль и вечером приехал просто в родной двор. Дома уже нет, его разобрали по программе сноса ветхого жилья. Но двор есть. Поэтому некоторое время постоял в родном дворе, потом приехал на часовню, там скамеечки, лавочки сделали, сел и так смотрел на город: я вернулся домой...
Университет, скорее всего – тоже место силы. Он очень много дал, был действительно вторым домом с момента поступления и значительно дольше после окончания университета. Там, как говорится, учился, женился, там развивался, собирал первые команды единомышленников, друзей. Это были и спортивные мероприятия, и КВН, и творческие какие-то задачи, и много чего еще.
Поэтому университет – это, действительно, место силы. Я когда поступал, мы тогда жили уже на Копылова. Четырнадцатый этаж, сдаю вступительные экзамены, лето, балкон открыт, лег на диван, смотрю и вижу прямо в окно – университет стоит. Не могу же я туда не поступить! Что-то такое сработало внутри. И в итоге действительно. Интересно поступал, но, тем не менее, прошел.
– Я приглашаю вас стать участником этой программы «Место силы», проехать по вашим местам силы в Красноярске. Спасибо большое за то, что пришли к нам в студию, ответили на вопросы. Вам удачи!
– Спасибо большое.
