Красноярский край — главный золотодобывающий регион в России и один из крупнейших в мире. На сегодняшний день в нашем регионе добывают 72% всего российского золота. Благодаря этому сотни лет назад на Енисее появлялись новые дома, поселки, города и привычки, местами даже дикие. Мы решили рассказать о людях, которые создали эту индустрию: о блестящих профессионалах, романтиках, авантюристах и искателях приключений.
Начало: руда у острога
Историки утверждают: первый металлургический промысел на территории России появился под Минусинском за 2 тыс. лет до н.э. Жители юга Сибири — скифы и сарматы — делали из серебра и золота фигурки зверей и птиц. Много таких фигурок расхитили из погребальных курганов гробокопатели. Чуть меньше досталось археологам: украшения хранятся в главных музеях страны, к примеру, считаются жемчужиной Сибирской коллекции Эрмитажа.
Добыча золота и серебра уже как бизнес-идея увлекла первых покорителей Сибири. В 1626 году енисейский воевода Яков Хрипунов сообщил о серебряных россыпях, найденных казаками на землях тунгусских князьков. Московские власти велели собрать поход, но «было много препятствий», и первую геологоразведку в истории края пришлось отменить. Во всем обвинили самого Хрипунова, поэтому он о золоте-серебре больше не заикался, а вскоре и умер. Но воевода успел собрать и отправить другую экспедицию — во главе с Андреем Дубенским, который в 1628 году основал Красноярский острог.
Городские легенды: как Хрипунов предложил построить Красноярский острог
А уже в 1654 году пушкарь Ивашко Обеднин случайно нашел под острогом «непростое каменье» — золотую руду. Но в те времена золотодобыча была делом исключительно государственным, а у властей в Сибири было много других хлопот. Прежде всего, казна интересовалась пушниной из-за ее бешеной рентабельности. Поэтому первые прииски в енисейской тайге появились только через полтора века.
XIX век: «золотая лихорадка»
В 1812 году частникам разрешили свободно заниматься горным делом. Через два года инженер Лев Брусницын получил товарное золото из уральских россыпей. В 1830-м такую россыпь нашли на реке Ботой в 30 верстах от Красноярска, а под Минусинском — «золото листочками» (вкраплениями в руде). Так и началась золотая лихорадка.
Первыми в тайгу поехали дети уральских золотопромышленников — они были опытными профессионалами и быстро разбогатели. За ними потянулись врачи, чиновники, учителя, купцы — кто угодно, «не зная дела». Тут везло уже немногим. Успеха добивались либо самые упорные, либо те, кто уговорил местных показать им лучшие места. Местные знатоки тайги тоже становились золотодобытчиками: один из самых богатых приисков, Михайловский, основал охотник Данила Базумаев.
Кто не уехал домой без денег — бросал дело и шел к удачливым конкурентам наниматься в работники. Спрос на рабочую силу был большой: во все стороны от Енисея отправлялись бригады старателей. Снимались с места даже если от знакомого охотника слышали, что где-то в желудках глухарей и тетеревов находили золотые камешки.
На фоне больших денег проявились странные привычки и яркие характеры. Например, Гаврила Машаров открыл самый богатый прииск Сибири и сколотил большое состояние. По легенде, «для форсу» заказал себе золотую цепь и медаль «Император всея тайги», а потом построил дворец в тайге со стеклянными галереями и оранжереями. Там и погиб, рассказывает писатель Валерий Привалихин. Конкуренты якобы заточили Гаврилу в его покоях, Машаров пытался копать под фундамент и умер.
Братья Мясниковы приехали на Енисей из Ростова. Это они построили дом-дворец за 15 тыс. руб., в котором потом разместилась городская больница на нынешнем пр. Мира (тот самый памятник, из-за которого сейчас споры). Осталась от них и память о диких выходках: брат Николай любил кутить, раздавал золотые визитки, дарил жене губернатора лапти из чистого золота. Но потом обанкротился и вообще попал на каторгу.
Еще случай: промышленник Соловьев купил в селе «самородков» на несколько сотен рублей. Вернулся в Петербург, чтобы выручить за них большие деньги. А сельчане продали ему серный колчедан — тоже блестит, его обычно находят рядом с золотом, но ценность у минерала небольшая.
* * *
Работа у рядовых старателей была не легче, чем у каторжан. Нанимали на год, паспорт забирали. Смена — 12-15 часов, а то и все 18. Не выполнил норму — розги и штраф в половину дневной оплаты. Штрафов вообще было много — за сломанное кайло, за потерянную лопату, даже за «шум и крик на работе». От рутины и тяжелой работы люди пили и кутили не хуже хозяев.
В книге «Золото Сибири» указано, как в тайге лечились от цинги и заболеваний крови в те годы, да и позже — в середине XX века: «Приходилось укладывать захворавших на дрожки, увозить. Не в больницу, её иногда и близко не было, а к таёжным старожилам, на черемшу». Несколько дней заболевшие проводили на черемше — и вставали на ноги. Старатели впрок готовили целебные растения: и черемшу, и «сосновую хвою, малину, смородину, жимолость, мёд и кедровый орех».
* * *
В 1847 году Енисейская губерния вышла на рекорд — за год здесь добыли 90% всего золота в России. Конечно, богатство досталось немногим, но промышленники прокладывали дороги, строили поселки, церкви, запускали по Енисею первые пароходы. Имена многих мы помним до сих пор.
Петр Кузнецов, трижды городской голова, построил часовню на Караульной горе, отправил Василия Сурикова в Академию художеств и платил ему стипендию из своих денег. Золотом занимались купцы-меценаты Н. Г. Гадалов и Геннадий Юдин: первый торговал золотом и изделиями, провел в центре электрическое освещение, телефон и построил много красивых домов, второй собрал уникальную библиотеку. Сын Гадалова Николай стал видным золотопромышленником. Дети промышленника Крутовского стояли у истоков красноярской медицины и науки. И даже «император тайги» Гаврила Машаров развивал в своем уезде современное сельское хозяйство, чтобы кормить рабочих хлебом и мясом.
Красноярск развивали золотопромышленники и золотодобытчики. Именно поэтому лев на гербе города — с лопатой рудокопа.
XIX-ХХ век. Конец «лихорадки» и новая волна
Конкуренция среди добытчиков росла.Промышленники нервничали, воевали за рудники и дешевую рабочую силу, давали взятки чиновникам, чтобы получить разрешение на новую добычу. Месторождения быстро разоряли — собирали золото «по верхам» и бросали. Добыча постепенно падала. В рекордном 1847-м одна губерния добыла 1305 пудов золота, а в 1863-м вся Восточная Сибирь — лишь 714 пудов.
Вскоре «лихорадка» закончилась: все, что могли добыть вручную, добыли. Владельцы приисков просто отдавали их подрядчикам, кому повезло — сдавали в аренду. Отрасль мельчала, остались только мелкие прииски и артели старателей. Геологоразведку вообще забросили. «...Имелось только два человека, способных хотя бы в грубых чертах различать горные породы», — пишет про конец позапрошлого века книга «Золото Сибири». Разрабатывать прииски вручную стало невыгодно.
Хотя была и большая удача. В 1898-м два старателя, Тархан и Белов, совершенно случайно нашли на Спасо-Преображенском прииске самый крупный самородок Центральной Сибири — «Бычья голова» весом 31,6 кг!
В конце смены рабочие направились в выработку зачищать горную породу. Один задел валявшийся камень кайлом, другой запнулся о него — и увидели, как блеснул желтым светом след от удара. Никогда еще такой фарт не шел им в руки.
Самородок решили похитить — спрятали за крепь (арка, которую ставят, чтобы выработка не обрушилась). С радости запили на неделю, и один во время запоя проболтался жене про ценный камень. Та секрета утаить тоже не смогла.
Наутро самородок изъяла горная стража. Но совладелец прииска был несказанно рад находке. Наказывать рабочих не стал и даже заплатил большие деньги — 2 тыс. руб. По легенде, деньги опять пропили.
После окончания «лихорадки» в крае началась промышленная добыча золота — появились крупные предприятия, опирающиеся на серьезную геологию и машиностроение. В Енисейскую губернию завезли первые драги, на которых давно работали в Америке и Австралии. Драга — это плавучий «экскаватор», который забирает грунт с больших глубин золотоносных рек, промывает его, заменяя сотни старателей.
Больше всего драг в России установили именно на нашей реке Удерей (первая была на прииске «Калифорнийский»). К 1910 году в губернии работали 33 драги, больше половины всех имевшихся в стране. К 1917-му на приисках действовало 18 акционерных предприятий.
С новыми технологиями отрасль вновь стала доходной. В 1916-м местные промышленники объявили планы на будущее — вести геологоразведку по всей губернии, создать свой отраслевой банк, который будет финансировать строительство приисков, аффинажных фабрик, дорог, телеграфных линий. Хотели провести железную дорогу вглубь тайги, построить у Енисейска мост через Енисей, открыть в Красноярске технический институт. Но помешала революция.
Советская власть
В первые годы новой власти все промышленное производство сократилось. Золотодобыча тоже: предприятия закрыли, драги конфисковали, сломали или затопили. Губисполкомовские большевики забрали и вывезли слитки золота из госбанков Красноярска и Минусинска, чтобы не достались белым и другим большевикам.
Но деньги нужны любой власти, и с двадцатых годов промысел начали восстанавливать. Теперь уже на государственной основе — создали трест, потом объединение «Енисейзолото», которое стало естественным монополистом. Старателей-нелегалов ловили, судили и давали год тюрьмы за каждый найденный у них грамм. Но те, кто добывал много, мог и откупиться — таких историй хватало.
В 1924-м в «Енисейзолоте» составили первый план работы на 5 лет (в остальном СССР «пятилетки» появились только в 1928-м). Начали строить инфраструктуру — создали завод «Красмаш». Сейчас он делает баллистические ракеты, а тогда выпускал драги, паровые котлы и экскаваторы для горной промышленности.
В Великую Отечественную на прииски пришли пенсионеры, подростки и тысячи женщин. Жены фронтовиков и домохозяйки учились бурить и взрывать породу, шли работать забойщиками, грузчиками, машинистами электровозов. Машины износились до предела, но женские бригады перевыполняли планы на 150%. Хотя золота добывали все-таки меньше. В 45-м на рудники вернулись опытные рабочие, и добыча сразу выросла.
После войны «Енисейзолото» реконструировало имеющиеся рудники и фабрики, внедряло новые технологии. Именно их предприятия развивали огромные территории — проводили линии электропередач, дороги, связь на землях нынешних Северо-Енисейского и Мотыгинского районов.
В 1975 году в Северо-Енисейском районе открыли Олимпиадинское месторождение — крупнейшее в крае. Первое золото там нашли еще в 60-е. Затем геолог Л.В. Ли долго доказывал чиновникам, что здесь можно добыть много золотой руды. В 74-м снарядили экспедицию, в 75-м подтвердили, что руда богатая, а в 82-м начали строить большой горно-обогатительный комбинат.
Сейчас: где и как добывают золото
В крае три основных золотоносных территории:
- Южные месторождения (прежде всего Курагинский и Каратузский районы),
- Северо-Енисейский и Мотыгинский районы,
- Таймыр.
Юг. Здесь золота меньше всего — основные месторождения истощены. 10-15 лет назад на главной «золотой» реке Амыл работало много драг, вода была мутно-желтой, с песком и глиной. Сегодня река прозрачная — всего несколько драг проходят притоки таежных рек по пятому разу.
По берегам рек работают старатели. Технология такая: бульдозерами и экскаваторами «вскрывают» верхний слой речного гравия, с глубины около метра берут уже золотоносный гравий и везут самосвалами для промывки на гидромониторы. Это мощные водяные пушки, но по сути — старательский лоток, только крупнее. Берут золотой песок размером максимум 1-3 мм.
Промышленную добычу на юге ведет «Артемовская ЗРК» — она работает на рудных отвалах («хвостах») Артемовского рудника, закрытого в 1979-м году. При старых технологиях в «хвосты» попало около 25% золота, считается, что сегодня его там около 3,5 тонн. Золото извлекают методом кучного выщелачивания — отделяют от других элементов на специальной химической установке (рассчитана на производство 287 кг золота в год).
Северо-Енисейская золотоносная провинция. Главная кладовая золота в крае. Еще 200 лет назад старатели добывали здесь по 6 тонн драгметалла с километра реки, уже вполне в промышленных масштабах. Песок и гравий мыли по бутарам — «стиральным доскам», только огромным, из больших бревен. Бутары были длиной до 1,5-2 км. Здесь же, напомним, появился крупнейший дражный флот.
Драги здесь можно увидеть и сегодня. Прииски «Дражный», «Удерейский» и несколько других добывают в общей сложности несколько тонн золота в год. Работают на них в основном жители местных деревень и поселков, многие — золотодобытчики в нескольких поколениях.
«Васильевский рудник» добывает золотосодержащую руду карьерным способом на месторождениях Архангельское, Герфед, Николаевское. Руду перерабатывают на своей фабрике методом флотации: измельченная руда перемешивается на флотомашине с водой, и разные элементы оседают на разных уровнях. Золото, как самый тяжелый — в самом низу.
«Соврудник» — второе место по золотодобыче в крае. До 1997-го руду добывали в шахте «Советская», перерабатывали на одноименной фабрике. Но время было тяжелое, денег не хватало даже золотодобытчикам — шахтные насосы отключили, шахту затопили подземные воды, восстановить ее уже невозможно. Фабрика стала перерабатывать руду «Полюса» — те были благополучней.
Новая жизнь началась в 2000-м: компания получила лицензию на разработку месторождения «Эльдорадо» и добыла там первые 200 тыс. тонн руды. Сегодня карьер с романтическим названием — главный горный актив «Соврудника».
Руду перерабатывают две золотоизвлекательные фабрики. Одна прямо на карьере: технология — кучное выщелачивание (это мы помним). Вторая — старая, но сильно модернизированная. Технологии — флотационное обогащение (тоже помним) и сорбционное выщелачивание: золото от сульфидов отделяют цианиды.
Наконец, «Полюс» — номер один по золотодобыче в крае и в стране. В 2017 году на красноярских активах компании получили рекордные 50 тонн золота.
Компания работает там, где золото без остановки добывают почти 200 лет практически всеми известными способами. В XIX веке появились даже небольшие карьеры, когда стало ясно, что золота в глубине земли тоже много — их звали «миллионные ямы». Но настоящих глубин достигли горняки «Полюса».
Карьер Восточный Олимпиадинского месторождения глубиной более 500 м — крупнейший в России и один из крупнейших в мире. Его протяженность с востока на запад и с севера на юг — около 2 км. Если на дно рукотворного кратера поставить пирамиду Хеопса, а сверху поместить Эйфелеву башню, то на поверхности не покажется и верхушки шпиля. Даже могучие карьерные самосвалы-гиганты WK-20 и WK-35, автомобили CAT-793D грузоподъемностью 220 тонн на склонах этого карьера кажутся муравьями.
Месторождение Благодатное расположено всего в 25 км от крупнейшего месторождения «Полюса» — Олимпиады и названо по имени старательского ручья. Месторождение открыто в 1968 году, а золотоизвлекательная фабрика ЗИФ-4 запущена в 2010 году. Сейчас ее мощность выросла до 8 млн тонн руды в год.
Золотоносную руду из карьеров доставляют на 4 золотоизвлекательные фабрики (ЗИФ). Одна из них — ЗИФ-3 — работает по технологии биологического окисления сульфидных золотосодержащих руд. Этот метод — эксклюзивная разработка «Полюса», она позволяет извлекать золото из «упорной» (то есть трудно перерабатываемой руды) с помощью бактерий. У «Полюса» в Красноярске свой исследовательский центр, в составе которого семь лабораторий.
В вахтовом поселке живет одновременно 5 тыс. человек. Здесь своя больница, общежития, похожие на санатории, спортсооружения, дом культуры, пекарня, молочный цех. И сухой закон. Ну, и, конечно, много нелегкой работы.
«Полюс» — один из самых перспективных золотодобытчиков мира, запасы компании — вторые на планете. Предприятия находятся в Магаданской, Иркутской областях и в Якутии, но самые большие — в Красноярском крае.
Таймыр. Главный добытчик на полуострове — «Норникель». Здесь драгметаллы получают совсем иначе. Сначала из руды трех месторождений извлекают никель, медь и кобальт. Попутно — редкоземельные металлы, и золото среди них не самый дорогой: есть еще платина, палладий, серебро, рутений и другие. Часть металлов выплавляют в Норильске, часть — на нашем «Красцветмете». Такую технологию заложили сразу при строительстве Норильского комбината, еще в довоенные годы.
Кроме «Норникеля», работают и старатели — некоторые моют «хвосты» большого металлургического производства чуть ли не в черте города на реке Щучьей. На острове Большевик россыпное золото добывают сразу несколько компаний.
Считается, что недра Таймыра изучены всего на 2-3%, и его золотые запасы могут оказаться очень значительными. То же Норильское месторождение полиметаллических руд нашли почти случайно: геолог Николай Урванцев описал его попутно, хотя вообще-то искал на Таймыре уголь.
* * *
Всего в крае около 300 месторождений и перспективных проявлений золота — и это хорошо, потому что эта отрасль как никакая другая способствовала изучению и развитию Енисейской Сибири.
На «золотой карте» края немало американских названий — прииск «Калифорнийский», месторождение «Эльдорадо», ручей «Клондайк». Людей сюда тянуло и желание разбогатеть, и суровая романтика. Их приключения можно было описать не хуже приключений на Юконе. Жаль, не нашелся пока свой Джек Лондон.
Фото: книга «Золото Сибири» (превью, 1-3, 5-7), музей геологии Центральной Сибири (4), arudnikgold.com (8), krskstate.ru (9), my.krskstate.ru (10), sovrudnik.ru (11), polyus.com (12-13), rabota.polyusgold.com (14), nornik.ru (15)
